Персона объявляет дефолт.

Закон предполагает, что люди, не способные расплатиться с долгами, смогут объявить себя банкротами. Действие документа распространяется на любые типы кредитов: потребительские, автомобильные, ипотечные, в том числе на займы в валюте. Как полагает председатель некоммерческого партнер­ства «Лига финансовых институтов» Александр Ивашкин, практика применения закона будет складываться непросто.

Александр Владимирович, федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» можно назвать долгожданным?

Александр Ивашкин: Если говорить о положениях, которые касаются физических лиц, то, пожалуй, да. Закон необходимый, но сложный, поскольку регулирует очень непростые отношения. И хотя уже опубликованы решения пленума Верховного суда РФ с пояснениями трактовки некоторых неоднозначных положений документа, остается много проблемных зон, в том числе морально-психологического характера.

Например, часть населения отторгает сам термин «банкротство», и потому граждане воспринимают закон как репрессивный механизм, а не как средство судебной защиты должника. Его внедрение будет в большой степени зависеть от арбитражных судов: смогут ли они сразу перестроиться для разбора исков с участием физических лиц.

Но если арбитраж занимается решением споров между крупными фирмами, неужели ему трудно понять отношения гражданина и кредитора?

Александр Ивашкин: В предпринимательской практике, с которой имеет дело арбитраж, практически у всех действий есть письменное подтверждение. В частной жизни понять, например, были или нет у должника шуба, ювелирные изделия, турпоездки за рубеж, гораздо сложней. В этом случае потребуются доказательства более привычные для судов общей юрисдикции (например, опрос соседей, фотографии из соцсетей). Есть риск, что арбитражным судьям будет сложно оценить необходимые траты должника на жизнь и их подход может быть излишне жестким.

Желающих подать на банкротство будет, может, и много, а вот тех, кто дойдет до суда, — значительно меньше. Но в любом случае ни заимодавцы, ни коллекторы не должны слишком драматизировать ситуацию, тем более что уровень закредитованности нашего населения по мировым стандартам очень невысокий. В отдельных регионах ДФО граждане задолжали по нескольку среднемесячных зарплат, тогда как в Скандинавских странах, в Голландии каждый житель должен банкам больше двух годовых доходов. Российский заемщик, несмотря на свою бедность, старается выполнять принятые на себя обязательства.

Чего следует ждать от нового закона обеим сторонам — и кредитору, и финансово несостоятельному гражданину?

Александр Ивашкин: В целом институт банкротства — совершенно необходимый элемент финансового рынка, он в первую очередь важен для защиты прав гражданина. Закон не влечет за собой использование механизмов, которые нанесут вред бизнесу, в том числе и бизнесу взыскателей.

Важно помнить, что банкротство — один из способов решения проблемы задолженности, который не исключает иных, использовавшихся ранее. Например, есть проверенный временем вариант — реструктуризация долга. К тому же в самом законе заложен механизм стимулирования добросовестных должников: окончательное освобождение от долгов (их обнуление и жизнь с «чистого листа») достигается только в случае сотрудничества с судом, кредитором и управляющим, а также предоставления заемщиком полноценной, правдивой информации.

Так все-таки при помощи закона можно добиться освобождения от дальнейшей уплаты долга?

Александр Ивашкин: Теоретически можно. Но у арбитража есть и другое право: наказать предоставившего заведомо ложную информацию должника. Поэтому мошеннические банкротства повлекут за собой негативные последствия для тех, кто их попытается практиковать.

Много говорят о том, что в новом документе есть подводные камни…

Александр Ивашкин: Я бы скорее назвал их мифами. Наиболее распространены восемь.

Первый — о том, что обратиться за признанием банкротства может только потерявший все средства человек. Отвечаю: воспользоваться законом может любой должник, который попал в ситуацию, когда он не может полностью и своевременно выплачивать долг, и который не смог договориться с кредитором о реструктуризации.

Второй миф — о запрете банкроту выезжать из страны. Кстати, это весьма распространенный домысел. Но такое ограничение может вводиться судом только в отношении дел по невыплаченным алиментам, а также по вновь возникшим исполнительным производствам.

Третий — о вероятности потерять все, в том числе и единственное жилье. В отношении заемщиков, взявших ипотечные кредиты под залог единственного жилья, это утверждение правдиво. Однако во всех иных случаях единственное жилье не может быть изъято у должника.

Следующий — о возможности банкротства «по части долгов». Нет, закон не предусматривает возможности подать заявление на банкротство по произвольно выбранным кредитам и продолжать выплаты по другим. Пятый миф — о том, что для банкротства нужен долг не менее 500 тысяч рублей. На самом деле, речь идет о любой сумме долга, если заемщик не имеет возможности своевременно и в полном объеме его погашать.