Петр Щедровицкий: Владивосток — это шанс для России удачно интегрировать в АТР

Автор: Виталий Раскалов
Масштабное строительство мостов во Владивостоке к саммиту АТЭС

— Петр Георгиевич, последние полгода внимание политиков и экономистов приковано к Дальнему Востоку. Активно обсуждалось возможное создание госкорпорации по развитию этих территорий, затем было создано Министерство. Приближающийся саммит АТЭС на острове Русский подчеркивает важность этого региона для России. Каковы, на Ваш взгляд, перспективы развития российских дальневосточных территорий?

— Первое, что нужно четко понимать сегодня: российский Дальний Восток подвержен влиянию макропроцесса — процесса индустриализации и урбанизации в Азии, который является основным для всего современного мира и находится на своем пике.
Два ключевых центра экономической активности — Европа и США — в данный момент в ситуации экономического спада. Рост идет только в Азии. А, следовательно, России пришло время всерьез заняться своими восточными территориями, чтобы использовать для собственного развития потенциал быстро растущего Азиатско-Тихоокеанского региона.

Азия сегодня — это фактически новое Средиземноморье: огромная плотность населения, сосредоточенная вокруг океанической системы расселения с плотными связями коммуникаций и производственной кооперации. Высокие темпы экономического роста, постоянный экономический обмен: торговый, транспортный, финансовый, миграционный. Идет первичная и вторичная индустриализация, создание современных инфраструктур и нового качества жизни, и в связи с этим фантастический рост потребления в этом макрорегионе, который начинается буквально за ближайшей границей Приморского края. Процесс этот задает главный вызов к тому, что может и должно происходить на российском Дальнем Востоке.
— Так в чем же сложность? Казалось бы, интеграция России в АТР предопределена самим ходом событий?
— Главная сложность в том, что мы исторически традиционно сфокусированы на европейский центр экономической активности. Поэтому так сосредоточено население, транспортные коммуникации, экспорт. Мы в основном включены в европейскую систему интеграции. А поскольку это так складывалось веками, то на сибирских и дальневосточных территориях нет ни людей, ни транспортных потоков, ни нормального участия в азиатско-тихоокеанской системе разделения труда.
В силу разных обстоятельств — позднего освоения, относительно других регионов России, удаленности от центра, низкого уровня заселения и низкой плотности деятельности на этой территории, отсутствия крупных городов, — темпы развития Дальнего Востока отстают как от среднероссийских, так и от желаемых, с точки зрения соответствия масштабу процессов, происходящих в АТР.

— Почему же такие перспективные территории игнорировались веками?
— Не согласен. Вопрос их развития и азиатской переориентации в истории России стоит не первый раз. Впервые он встал в 1798 году, когда в Иркутске была учреждена «Соединенная Американская компания», с 1799 года действовавшая «под Высочайшим его Императорского Величества покровительством». Но ее история оказалась неудачной, и от былых приобретений в этом регионе России к середине 19-го века фактически пришлось отказаться. Продажа Аляски в 1867 году была закономерным итогом. Уже тогда стало ясно: размер территории должен соответствовать возможностям управления.
Второй раз вопрос встал всерьез в конце 19 — начале 20 века. Ориентируясь на прогнозы лучших умов о скором росте в Азии, Российская империя вновь начала делать определённые шаги по интеграции в этот регион. Как раз с основанием Владивостока в 1860 году мы дошли, наконец, системно до Тихого океана. Началось интенсивное сельскохозяйственное и торговое развитие. А в начале 20 века, во время столыпинских реформ, был создан Трансиб, и произошло целенаправленное переселение туда из Центральной России почти 4 млн человек.
Третья возможность освоения сибирских и дальневосточных земель возникла для Советского Союза после Второй мировой войны, в момент промышленной индустриализации 20-го века. Думаю, что если бы в тот период удалось договориться с Китаем и использовать китайский рынок для индустриализации Восточной Сибири и Дальнего Востока, мы бы сегодня имели совершенно другую ситуацию в этом регионе.
— Сегодня у нас есть очередная возможность его освоения?
— Если модель развития будет отвечать вызовам времени, а не будет повтором советских долгостроев, то, безусловно, да. Если мы заложим те инфраструктурные и индустриальные решения, которые будут применять самые современные подходы, у нас есть шанс сгладить проблемы, связанные с малочисленностью населения, например.
Есть возможность создания в этом регионе полностью роботизированных предприятий. Но для этого необходимо иметь проекты этих производств, под них выстраивать систему образования, систему размещения. Сырьевой же тренд развития использовать как ресурсную базу для решения задач развития. Создавать там самую современную систему экологического планирования, чтобы качество жизни было высоким, самое современное сельское хозяйство, которое бы управлялось из космоса и обладало бы высокой продуктивностью, самый современный жилой сектор из самых современных материалов.

То есть превратить этот регион в плацдарм для реализации самых передовых достижений в области технологий и управления.
— В чем, на Ваш взгляд, специфика самого города Владивостока?
Давайте вспомним, что Владивосток был заложен в июле 1860 года, то есть совсем недавно по историческим меркам. Расположен город так, что от него многие мировые центры находятся ближе, чем от Москвы: Сан-Франциско, Токио, Сеул, Пекин. Владивосток в центре АТР — это выгодное географическое положение. Создавался город изначально как военное поселение и одновременно как порт. Но его военные функции никогда всерьез не были использованы, а вот портовые были реализованы через идеологию «порто-франко», которая существовала около полувека, до десятых годов XX века. За пятьдесят лет город прошел такой путь развития, который многие старые русские города проходили столетиями. И к началу века был уже мощным центром притяжения всякого рода торговой и промышленной активности.

— Кто основное население, было и есть?
— Нужно понимать, что Владивосток с самого начала был мультикультурным, мультинациональным городом. В нем активно селились иностранные специалисты и торговцы: и американцы, и немцы. Многие улицы и дома до сих пор несут на себе печать этого первого торгового освоения. Достаточно много там селились китайцы. И, например, торговля водой или морской капустой была ими монополизирована. Русские купцы активно развивали пушной промысел, торговлю с Америкой и со слаборазвитыми — тогда еще — странами Азиатско-Тихоокеанского региона.
— А военные?
— И военные были. Но напомню, что, по сути, военный статус Владивостока так ни разу и не был использован. При этом, поскольку население было мультикультурным и мультинациональным, и из России туда ехала достаточно активная прослойка, ориентирующаяся на предпринимательство, то город бурно развивался. Уровень самоуправления и самоорганизации в этом регионе был гораздо выше, чем в целом по стране. Например, мало кто знает, что в июле 1922 года там прошел последний в России Земский собор, как институт самоуправления. Он принял соборное уложение, и многие историки считают это очень важным фактом истории. А до этого много лет подряд проходили так называемые Съезды сведущих людей, которые собирали профессионалов в разных областях, обсуждавших, как развиваться этому региону. У них были свои планы, программы, в том числе — территориального освоения.
Кроме того, Дальний Восток не был повязан путами традиционной российской крестьянской общины, например. Сельское хозяйство носило в основном товарный характер: это были крупные хутора, которые развивались практически по американскому пути, если вспомнить Ленина, то есть через создание фермерского хозяйства.
— А тот человеческий капитал сохранился?
— В общем, да. Ведь в этот регион годами ехали самые активные люди, вырывавшиеся из традиционных социальных оков, которыми в тот или иной период времени характеризовалась Центральная Россия.
— Какие сильные стороны Владивостока можно отметить сегодня?
— Он продолжает оставаться склонным к мультукультурализму, как всякий город, который был площадкой для смешения разнообразия и точкой встречи разных культур, типов деятельности, образов жизни. То есть это один из немногих город в стране — может быть, частично близкий к Санкт-Петербургу, — в котором такая возможность существует. А разнообразие неминуемо порождает инновации, те или иные: технологические, социальные, политические, организационные, культурные.
— И это разнообразие, видимо, поможет встроиться в концепцию работы с АТР?
— Конечно! Потому что еще тогда, на заре расцвета города, в нем проживали представители диаспор ключевых стран, представленных в этом регионе. И сегодня эта связь есть. Идя по улицам Владивостока, вы увидите очень много нерусских лиц, число которых увеличивается год от года. И это правильно. В Нью-Йорке, Гонконге или Сингапуре вы тоже встречаете представителей очень многих национальностей.
Владивосток — такой же город-«смеситель», город, в котором происходит объединение разных культур, порождающее инновации.

Если вспомнить историю, то именно в том регионе появлялись первые учебные заведения, где учили китайскому и японскому языкам. И уровень подготовки наших японистов и китаистов до революции был высочайшим. Россия лидировала в знании Азии. В конце концов, люди должны знать не один английский язык, а десятки языков, чтобы иметь возможность на них строить взаимодействие с другими странами. И тот факт, что мы оказались изолированными от этих стран сегодня, говорит о том, что мы долгие годы не занимались своими восточными территориями.
— На Ваш взгляд, на что сегодня стоит делать ставку на очередном этапе их освоения?
— Думаю, вы согласитесь, что любой вид деятельности — будь то сельское хозяйство, промышленность, образование — требует некоторой пространственной организации. Нужна та или иная инфраструктура, система коммуникаций, система обеспечения мобильности, та или иная плотность взаимодействия с учётом вида деятельности. Поэтому разумнее всего, на мой взгляд, делать ставку на кластеры. Феномен кластера напрямую связан с тем показателем, который нам необходимо повысить для успешного развития этих земель — с плотностью деятельности на территории.
Суть кластера очень проста: эффективность экономической деятельности зависит от её плотности. Если на территории живёт три человека, то содержание инфраструктуры для этих трёх человек — транспорта, медицины, школ, электроэнергии — будет запредельно дорогим. Поэтому если плотность деятельности на территории низкая, то и эффективность для каждого участника тоже низкая.
А если плотность деятельности высокая и участников больше, инфраструктурные издержки те же, но они поделены между большим числом пользователей, и для каждого это становится более выгодно.

Если нам удалось на одной территории собрать такую высокую плотность, то мы создали кластер. Кластеры бывают разного типа. Линейные производственные, которые создавались в 19 — начале 20 века: встык ставятся переделы одного и того же производственного процесса. Эффективность каждого повышается, а издержки понижаются.
— Например?
— Например, если вы обрабатываете лес, то у вас есть научно-исследовательский институт, который занимается выведением современных пород леса, есть агрокультура, есть вырубка этого леса, есть переработка для какого-то конкретного производства. И ещё желательно, чтобы был образовательный институт для подготовки специалистов в этой сфере и, например, какой-то дизайн мебели или бумаги. Вот вы собрали линейный кластер.
А бывают кластеры, которые построены на переброске знаний и компетенций из одной области в другую. Не одна линия, а несколько, и между ними разные переходы. Возникает так называемая кластерная синергия: технологические решения, полученные в одной области, неожиданно дают эффект в других областях. Это и есть современные кластеры, которые используют эффект экономики знаний.
— Кластеры какого типа нужны Дальнему Востоку?
— Пока неизвестно, какой тип приживётся на наших дальневосточных территориях. Есть масса нюансов. Поскольку Россия традиционно опаздывает, уже многие ниши заняты: многое делают японцы, китайцы, корейцы, вьетнамцы, австралийцы. Свою нишу надо искать. Нужно, чтобы целенаправленно работал аналитический и научно-исследовательский центр, который будет решать непосредственно эту задачу.
Ну и, конечно же, нужны высоко квалифицированные кадры. Если мы хотим создать на осваиваемых территориях современную экономическую инфраструктуру, то требования к людям должны быть самыми современными, во всех областях.
— Давайте резюмируем: как Вы видите развитие наших дальневосточных территорий?
— Я считаю, что самое правильное решение — это создать условия для двух разных типов освоения этих земель. С одной стороны — усиливать городские центры, создавать современную городскую среду. Для этого у нас есть на Дальнем Востоке Владивосток и Хабаровск. С другой стороны — создавать условия для локальной экономики. Экономики, ориентированной на поддержку экологического сельского хозяйства, малого домостроения, обслуживания, туризма, рекреации. Ну, и главное: использовать энергию растущего Азиатского региона, постепенно интегрироваться в него.
— Саммит АТЭС здесь в помощь?
— Безусловно. Тот факт, что на Дальний Восток приезжает саммит АТЭС, на котором в том числе формулируется сегодняшняя повестка дня этого макрорегиона, очень серьезный шаг вперед в процессе интеграции.
Полагаю, что повестка дня саммита АТЭС — это повестка дня всего мира, и в частности Азиатского региона. Вопросы, которые будут вынесены на панельные дискуссии, на мой взгляд, крайне актуальны для СМИ и для интеллектуалов Владивостока.

Я писал когда-то, что мировая держава, это та, которая «держит мир на своих руках», то есть отвечает на мировые проблемы. Поэтому у России появляется возможность обсудить мировые проблемы во Владивостоке и участвовать в их решении. Но эти проблемы нужно сделать своими: мы не должны говорить «мы» и «они», иначе не будет никакого взаимодействия. Интеграция в Азиатско-Тихоокеанский регион начинается с интеграции в повестку дня. Картина мира и приоритеты должны быть общими.
Справка: ЩЕДРОВИЦКИЙ Петр Георгиевич — эксперт по управлению развитием, по вопросам региональной и промышленной политики, инновационной деятельности и подготовки кадров; Советник генерального директора Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом»; Президент Института развития им. Г. П. Щедровицкого; член правления фонда «Центр стратегических разработок «Северо-запад»; заместитель директора Института философии РАН по развитию; член Экспертного совета Агентства Стратегических инициатив; член Совета кластера г. Железногорск.
Справка: В настоящее время АТЭС объединяет экономики 21 страны самого разного уровня развития (Австралия, Бруней, Вьетнам, Гонконг (специальный административный район КНР), Канада, Китайская народная республика (КНР), Индонезия, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа-Новая Гвинея, Перу, Россия, Сингапур, США, Таиланд, Тайвань, Чили, Филиппины, Южная Корея, Япония). В 2012 году Россия впервые примет всех глав Азиатско-Тихоокеанского региона. В настоящее время подготовка к Саммиту АТЭС во Владивостоке почти завершилась.