Глобальный системный кризис и феномен Трампа.

Как и отмечалось ранее в рамках теории технологических укладов, их смена приводит к фундаментальным социально-экономическим и военно-политическим изменениям во всём мире. При этом лидер уходящего технологического уклада, как правило, оказывается неспособен сохранить своё лидерство в новых условиях из-за чрезвычайно высокой специализации, задерживающей его в «зоне комфорта». Именно эту ситуацию мы могли наблюдать в условиях «империи доллара» и «однополярного мира» Pax Americana в период 1992-2016 годов. Президентство Трампа с данной точки зрения можно рассматривать как попытку части «элит» США и тесно связанных с ними глобальных «элит» вырваться из этой «имперской ловушки».     

Ситуация во многом осложнена тем, что современная американская «элита» имеет благоприятный для себя опыт «двух с половиной» мировых войн ХХ века, начатый Первой мировой и завершившийся уничтожением «социалистического лагеря» в целом и его лидера СССР в частности. Поэтому долгое время политика «экспорта хаоса», агрессии и разжигания конфликтов по всему миру была консенсусным вектором действий всего «коллективного Запада» во главе с США, что отчётливо проявилось после кризиса 1997/98 годов и войны против Югославии, стало «мейнстримом» после 11 сентября 2001 года и привело к окончательному разрушению Ялтинско-Потсдамской системы международного права после свержения лидера Ливийской Джамахирии Муаммара Каддафи и осуществлённого под эгидой официального Вашингтона государственного переворота на Украине, в результате которого власть в Киеве захватил марионеточный режим с неонацистской идеологией. Точно такой же по сути своей режим — только под флагом «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в России. — С. Г.) США и их союзники помогали установить на Ближнем Востоке, в Ираке и Сирии.

Россия как единственная в мире страна, обладающая военно-стратегическим потенциалом, способным нанести агрессорам неприемлемый ущерб, оказалась главной мишенью американской агрессии, будучи вынуждена противостоять ей сразу на двух фронтах: на Украине и в Сирии. Хотя основные действия этой гибридной агрессии разворачиваются пока в информационном и экономическом пространствах, угрозы для национальной безопасности России весьма велики и противостоять им в одиночку крайне сложно. Благодаря стратегическому союзу с КНР и партнёрским отношениям в рамках БРИКС и ШОС российскому руководству удалось избежать международной изоляции и даже перейти в контрнаступление, развивая евразийскую интеграцию.

Европейские страны НАТО тем временем накрыла лавина беженцев с охваченных войной территорий, что повлекло обострение социально-экономического кризиса и выход из ЕС Великобритании. С избранием Трампа президентом США необратимые изменения охватили и американскую политическую систему, которая теряет роль «глобального лидера». Новая администрация Белого дома уже начала смену курса, выйдя из Транстихоокеанского партнёрства (ТТП) и объявив о приоритете национальной безопасности в случае «недобросовестного исполнения союзнических обязательств» своими партнёрами. При этом масс-медиа объявляют о проверке американскими экспертами устойчивости российской и китайской систем управления в случае поражения ядерным оружием.

Эти изменения напоминают происходившее перед Второй мировой войной. Тогда Великобритания в стремлении удержать своё мировое господство потакала немецким нацистам, натравливая их на СССР, с одной стороны, и пыталась закрыть свою империю для доступа импортных, в первую очередь американских, товаров — с другой. Наверное, той войны, как и Первой мировой, можно было бы избежать, если бы властвующие элиты ведущих стран мира договорились. Но сочетание объективных противоречий и субъективных факторов сложилось не в пользу мира. Страны Евразии потеряли в этих войнах около 150 млн человек, в то время как для США, по мнению американской историографии, они оказались «хорошими», принеся мировое лидерство.

Не следует при этом обольщаться первыми решениями новоизбранного главы США, чья дальнейшая политическая решимость по отступлению от геостратегических притязаний в пользу здорового протекционизма будет в значительной степени обусловлена возможностью нового консенсуса между различными группировками американского истеблишмента, которые в большинстве своём не готовы свернуть десятилетиями лелеемую концепцию американской исключительности, сформулированную «неоконсерваторами». Публичные заявления Трампа следует воспринимать, скорее, как избранную им тактику, направленную на снижение внутриполитической напряжённости на переходный период. Не приходится сомневаться, что в последующем 45-й президент США, вероятнее всего, продолжит курс на хаотизацию ключевых для американского лидерства регионов мира — только, возможно, другими методами и с использованием иного инструментария.

Причины глобального системного кризиса находятся в ядре современного мирохозяйственного уклада — в финансовой системе США, бесконтрольно эмитирующей весь спектр денежных агрегатов: от наличных долларов до финансовых деривативов четвёртого порядка. Проведенный в 2007 г. Швейцарским национальным технологическим институтом анализ финансовых и товарных рынков показал доминирующее значение связанного с ФРС крупного американского капитала в формировании мировых финансовых и товарных рынков. Из более 30 млн участников базы данных было отобрано 43 060 ТНК, из которых 737 ТНК и ТНБ контролируют 80 процентов мирового капитала. Среди них есть ядро из 147 ТНК и ТНБ, которое управляет 40% мировой экономики. В этом списке доминирующую роль играют американские банковские группы: Barclays, UBS, JPMorgan Chase, Merrill Lynch, Bank of New York Mellon Corp., Goldman Sachs и др.

Первый толчок кризиса в 2008 году вполне предсказуемо поразил его ключевые институты — крупнейшие в мире инвестиционные банки Lehman Brothers, JP Morgan Chase, Bear Stearns, Deutsche Bank, Credit Agricole, Barclays, Credit Suisse, BNP Paribas. Вслед за ними обрушились несущие конструкции государственных институтов, обеспечивавших воспроизводство капитала, — страховые и ипотечные агентства. И, хотя глобальная финансовая система устояла за счёт резкого наращивания денежной эмиссии (в разгар глобального финансово-экономического кризиса 2008-2010 гг. ФРС эмитировала 16 трлн долл., предоставив эту сумму в виде беспроцентных кредитов крупнейшим банкам США, Великобритании, Германии, Франции и Швейцарии), её диспропорции с тех пор лишь усилились: скачкообразно вырос государственный долг, продолжилось раздувание пузырей деривативов, включая фондовые рынки (рис. 1-3).

Рисунок 1. Крупнейшие (top-5 и top-25) американские финансовые холдинги — держатели деривативов: объем деривативов, активов (трлн долл.) и их соотношение (разы) [1].

Рисунок 2. Динамика государственного долга США (Federal Debt) с ежегодным приростом (Annual Change), в трлн долл.

Рисунок 3. Влияние политики количественного смягчения (QE) ФРС США на рыночную капитализацию крупнейших американских компаний (S&P-500) [2].

Примечание. Правая шкала — баланс ФРС, в млрд долл., левая шкала — индекс S&P-500, в базовых пунктах.

С начала глобального финансово-экономического кризиса ФРС провела несколько раундов программы «количественного смягчения», технология которой, по сути, представляет собой денежную эмиссию, в основном под покупку казначейских обязательств. Анализ проведённых в результате трёх раундов количественного смягчения (QE) в 2008-2014 гг. результатов поступления средств в финансовую систему США показывает, что половина из них вместо стимулирования роста национальной экономики попадает на финансовые рынки и влияет на процесс ценообразования в мировой торговле, особенно на биржевые товары, включая нефть, металлы, продовольствие.

Рис. 3 демонстрирует сильную зависимость роста ведущих компаний США (индекс S&P 500) от проведения QE ФРС. По сути, ФРС создаёт рыночную капитализацию практически всех национальных компаний страны. Одновременное наращивание эмиссии долларов, рост пузырей финансовых деривативов и необеспеченных обязательств свидетельствуют о том, что экономическая система США функционирует в режиме финансовой «пирамиды», то есть текущие обязательства обслуживаются за счёт эмиссии новых. Оборот биржевых деривативов (только фьючерсов и опционов) на организованных торговых площадках оценивается примерно в 2 квадриллиона долл. при заметном росте доли США и снижении участия стран ЕС.

Ничем не ограниченная эмиссия долларов обеспечивает глобальное доминирование американского капитала. При этом она намного превышает потребности американского рынка и частично связывается пирамидой американских деривативов, а также сбрасывается за рубеж, в том числе в офшоры (30-35% глобальных финансовых активов).

Схема эмиссии доллара на обслуживание текущих обязательств США и на предоставление беспроцентных ссуд крупнейшим европейским кредитно-финансовым институтам представлена на рисунке 4.

Рис. 4. Схема эмиссии американского доллара.

Выгодная американским транснациональным корпорациям финансовая система безграничной эмиссии доллара уступает место полицентричной системе: с 2020 г. всё большая часть денежных ресурсов будет концентрироваться и проходить через региональные кластеры, ключевым из которых становится международный финансовый кластер в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Как следует из этих данных, американская, а вместе с ней и глобальная финансовая система вошла в зону неустойчивости, повышенной уязвимости к внешним и внутренним шокам. При этом реальный сектор американской экономики не развивается, уровень жизни уже длительное время не растёт, старые промышленные центры превращаются в трущобы, банкротятся крупные города и даже штаты, некоторые из которых обсуждают перспективы введения собственной валюты и формирования собственных золотовалютных резервов. Всё это свидетельствует об исчерпании возможностей экономического развития в рамках возникшего по итогам двух мировых войн мирохозяйственного уклада. Стремясь стабилизировать ситуацию и нейтрализовать угрозу коллапса долларовой финансово-долговой пирамиды, властвующая элита США идёт по пути дестабилизации и хаотизации стран-кредиторов, коллапс которых позволяет списать значительную часть американских обязательств и присвоить активы.

Создавая «управляемый хаос» организацией вооружённых конфликтов в зоне естественных интересов ведущих стран мира, США сначала провоцируют эти страны на втягивание в конфликт, а затем проводят кампании по сколачиванию против них коалиций государств с целью закрепления своего лидерства и легитимизации результатов конфликта. При этом США получают недобросовестные конкурентные преимущества, отсекая неконтролируемые ими страны от перспективных рынков, создают себе возможность облегчить бремя государственного долга за счёт замораживания долларовых активов проигравших и обосновать многократное увеличение своих государственных расходов на разработку и продвижение новых технологий, необходимых для роста американской экономики.

Эпоха американской гегемонии в мире заканчивается. Мировой рынок уже не обеспечивает расширенного воспроизводства институтов американского цикла накопления. На периферии американского цикла накопления, в Китае, возник новый центр быстро расширяющегося воспроизводства, который в сфере производства товаров превзошёл США. До последнего времени американские деловые круги пытались усилить свои конкурентные преимущества путём организации ТТП и ТТИП, ядром которых должны были стать США.

ТТИП, ТТП, а также Всеобъемлющее экономическое и торговое соглашение между ЕС и Канадой содержат нормы, позволяющие транснациональным корпорациям оспаривать любые затрагивающие их интересы законодательные инициативы национальных правительств, требуя штрафов за нарушение своих интересов. По сути, их введение в действие означало бы окончательный отказ национальных государств-подписантов от суверенитета в экономической области. Они идут намного дальше норм ВТО, устраняя суверенитет государств не только в регулировании внешней торговли, но и национальной экономики. Этот единый тихоокеанско-американо-европейский рынок с центром в США планировался и создавался за счёт народов и государств, у которых отнимаются возможности самостоятельного регулирования хозяйственной деятельности в пользу ТНК. Последние получают серьёзные правовые возможности влияния на регулирование своей деятельности за счёт дальнейшего ослабления и без того уже лишённых суверенитета в торгово-экономической деятельности национальных государств. Это ослабление институтов государственной власти касалось в том числе и стран ядра имперского мирохозяйственного уклада, включая США, что предопределило негативное отношение к ним новой администрации, провозгласившей приоритет национальных интересов в экономике.

Важно отметить, что ни одно из рассматриваемых соглашений не предусматривает участия Китая, Индии, а также других стран БРИКС. Это отгораживание США и ЕС от наиболее быстро растущих стран мира, на долю которых уже приходится 28% мировой торговли, 28% ВВП и 49% населения, не случайно. Несомненно, властвующая в США олигархия будет пытаться затормозить процесс роста нового центра глобального экономического развития. Но возможности добиться этого бесконфликтным образом, как это было сделано в 1985 году в отношении поднимающейся «первой ласточки» Азиатского цикла накопления — Японии — посредством искусственного снижения конкурентоспособности её экономики путём навязывания ей «Соглашения в отеле Plaza», едва ли представятся. Китай чувствует достаточно сил, чтобы не соглашаться на дискриминацию. Индия традиционно очень чувствительна к попыткам принуждения со стороны англосаксов. Независимая политика В.В. Путина исключает возможности использования России, как это делалось американцами в 90-е годы.

США стремятся максимально отодвинуть момент краха своей финансовой системы и «оседлать» новую длинную волну роста до его наступления. Для этого они пытаются переложить бремя обслуживания своих обязательств на другие страны или вовсе их списать, что является смысловым ядром президентской программы Дональда Трампа.

Исходя из вышеизложенного можно сформулировать следующие сценарии развития России в условиях глобального системного кризиса, а также различного сочетания внутренних и внешних факторов в «глобальном треугольнике» отношений нашей страны с США и Китаем. Если относительно последнего можно предположить сохранение нынешней системы институтов нового мирохозяйственного уклада и продолжение формирования нового центра мировой экономической системы в обозримой перспективе, то в отношении России и США есть по два варианта.

Политика США может остаться в основном неизменной, и Трамп продолжит прежнюю линию удержания глобального доминирования, продолжая «гибридную войну» против России и сдерживая КНР.

Или же он перейдёт к политике здравого смысла, признав реалии многополярного мира и неизбежность перехода к новому мирохозяйственному укладу. Второй вариант потребует кардинального обновления американской властвующей элиты и является весьма маловероятным.

Для России эти варианты отличаются проводимой экономической политикой. В первом случае она остаётся неизменной. Это будет означать нарастающее технологическое отставание российской экономики, её деградацию, падение конкурентоспособности и окончательную утрату потенциала самостоятельного развития. Второй вариант предполагает переход к политике опережающего развития на основе нового технологического и мирохозяйственного укладов в соответствии с рекомендациями, изложенными в предыдущих докладах Изборского клуба и публикациях автора. Он подразумевает проведение суверенной денежно-кредитной политики и проведение смешанного курса развития экономики: форсированное наращивание инвестиций в новый технологический уклад. Динамическое навёрстывание в сферах с относительно небольшим технологическим отставанием, догоняющее развитие с опорой на импорт современных технологий в сферах безнадёжного отставания.

Итак, рассмотрим возможные варианты.

1. Статус-кво. Каждая из трёх стран продолжает нынешнюю политику. Для России это будет означать нарастающее отставание как от нового, так и от старого центров мировой экономической системы. Это отставание будет вести к ослаблению военно-технической мощи и сравнительному ухудшению уровня жизни и падению социальной поддержки власти. Ослабление последней будет провоцировать нарастание агрессии США против России, которая будет включать в себя: нарастание военных провокаций со стороны контролируемого США неофашистского режима на Украине, эскалацию террористической деятельности на Кавказе и в Поволжье, дестабилизацию социально-политической ситуации в мегаполисах, прежде всего — в Москве и Санкт-Петербурге. Одновременно КНР будет усиливать своё влияние в экономике России и ЕАЭС. Массированные китайские инвестиции в рамках реализации доктрины ЭПНВШП будут их приспосабливать к потребностям в развитии китайской экономики. ЕАЭС в рамках этого сценария едва ли выдержит испытания на разрыв со стороны противонаправленного давления со стороны США и Китая при слабеющей России. Она также будет подвергаться испытаниям на разрыв между старым и новым центрами мировой экономики. Российская экономика станет набором слабо связанных между собой анклавов, обслуживающих разные сегменты мирового рынка. Это создаст предпосылки для дестабилизации политической ситуации и перехода к следующему варианту развития событий.
2. Американская колонизация. В условиях нарастающих социально-экономических трудностей в России восстанавливается доминирование проамериканских сил во внутренней политике. В целях снятия санкций делаются уступки давлению Запада. Это влечёт резкое нарастание американской агрессии вплоть до установления в России марионеточного режима. Его руками осуществляется ядерное разоружение России и её последующая дезинтеграция. Россия теряет суверенитет, становясь ЕАЭС, прекращает существование, Средняя Азия становится зоной доминирования Китая.
3. Китайский протекторат. В условиях нарастающего отставания и ухудшающегося экономического положения России стратегическое партнёрство с КНР наполняется реальным содержанием. Благодаря китайскому финансированию реализуются совместные программы сопряжения ЕАЭС и ЭПНВШП. Массированные китайские инвестиции направляются в развитие российских топливно-энергетического, агропромышленного и транспортного комплексов, которые переориентируются на потребности китайского рынка. ВПК развивается в соответствии с целями внешней защиты ОДКБ и ШОС. Остатки потенциала гражданской высокотехнологичной промышленности осваиваются совместными китайско-российскими предприятиями. Россия сохраняет политический суверенитет и равноправное военно-политическое партнёрство с КНР, в то время как экономика становится китайской периферией.
4. Изоляция и интервенция. Это самый плохой для России вариант, при котором Китай присоединяется к антироссийским санкциям. В этом случае Россия оказывается в полной изоляции, теряя как валютные резервы, так и внешние рынки сбыта. При сохранении нынешней экономической политики это влечёт катастрофическое падение жизни и дестабилизацию социально-политической ситуации. С большой вероятностью распадается ЕАЭС. Социально-политическая дестабилизация в России провоцирует внешнюю агрессию, которая может принять характер раздела страны на сферы влияния между старым и новым центрами мировой экономики.
5. Изоляция и мобилизация. Имеющийся ещё в России научно-производственный, военно-технический, природно-ресурсный и интеллектуально-духовный потенциал позволяет в случае глобального антироссийского фронта выживать и самостоятельно развиваться на основе формирования мобилизационного варианта интегрального мирохозяйственного уклада. Однако сделать это нынешняя властвующая элита принципиально неспособна. Для этого потребуется её практически поголовная замена как в органах государственной власти, так и в бизнесе.
6. Российско-китайское стратегическое партнёрство становится реальным при формировании в России институтов нового мирохозяйственного уклада и переходе к стратегии опережающего развития. Разрабатываются общие планы развития, реализуются крупные совместные инвестиционные проекты, наполняется реальным содержанием сопряжение ЕАЭС и ЭПНВШП. Создаётся Большое евразийское партнёрство. Российская высокотехнологическая продукция осваивает китайский рынок. Россия подключается к ядру нового центра роста мировой экономики. В этом варианте темпы роста российской экономики достигают максимальных значений — до 10% ежегодного прироста ВВП и 20%-го прироста инвестиций. Создание широкой антивоенной коалиции во главе с Россией, КНР и Индией. Этот вариант также предполагает существенное обновление российской властвующей элиты.
7. Партнёрство США, России и КНР. Маловероятный в настоящее время сценарий прекращения антироссийских санкций и формирование дружеских отношений, основанных на признании солидарной ответственности за сохранение мира и неизбежности перехода к новому мирохозяйственному укладу. Критерием реалистичности этого варианта может стать приезд Трампа на саммит глав государств — участников ЭПНВШП в Пекине в мае этого года. Это наиболее комфортный для России, но неустойчивый вариант, эффективность которого будет зависеть от проводимой экономической политики. При её сохранении неизменной события могут соскочить с колеи этого варианта на вариант 4.

Исходя из искусства возможного предпочтительным для нас является движение по варианту 6. Он практически не зависит от влияния США, позволяет защититься от исходящих от них угроз на основе сотрудничества с Китаем, а также добиться максимально высоких темпов экономического роста.

[1] М. Ершов, по данным Office of the Comptroller of the Currency. — Эксперт. — 2015, № 36.

[2] Thomson Reuters DataStream [Электронный ресурс] // Thomson Reuters DataStream.

https://izborsk-club.ru/13920